порой отчаянно и могли показаться другим слегка придурковатыми, но мы были отнюдь не бесполезны.

Мы смогли найти новый дом и спасли кучу людей. Я и Лекс столько раз рисковали своими жизнями, и все же смогли создать собственную общину, обеспечив ее оружием и провиантом, а еще там вот-вот должно было появиться электричество. Да, мы с Лексом были неидеальны. Косячили постоянно, но при этом продолжали идти вперед, боролись, и теперь собирались сделать невозможное: найти лекарство от вируса.

И пусть в нас никто не верил. Именно благодаря таким психам, как мы, наш мир еще существовал. Мечтатели и безумцы, не боящиеся идти напролом и делать дело, — вот те люди, двигающие человечество вперед. А типы вроде Марка и прочих “хозяев жизни” только возвращали нас назад.

Они были всего лишь пустышками, которые не видели настоящей жизни. Вечно трясущиеся над своими деньгами, требующие все большей власти, вот только для чего? Чтобы заработать очередной миллион, который опять пустится в дело для заработка новой партии денег? Но что останется после, когда человека не станет? Счет в банке? Дом на Рублевке? А что еще? Где та грань, отделяющая настоящего человека от жалкой подделки?

Ответа на этот вопрос я не знала, но только теперь начала понимать, что живу. Именно сейчас, когда все вокруг рушилось. И людей теперь я видела настоящими. Без прикрас и фальшивых улыбок. И это радовало и пугало одновременно.

Внутри меня крепла уверенность, поэтому я грозно взглянула в красивые глаза Владислава и без тени сомнения произнесла:

— Да, мы собираемся спасти мир.

Мужчина уставился на меня округлившимися глазами, а после просто расхохотался мне в лицо. Я обиженно посмотрела на него, из последних сил стараясь не заплакать. Мне как будто в душу плюнули, но я не имела права показывать слабость. Только не сейчас, когда на кону стояло так много.

— Вы? Ой, не могу! И как старый вояка и полудохлая девчонка собираются это сделать? Вы что, хотите перебить всех монстров?

— Я не исключаю этот вариант, но для начала мы с Лексом собираемся найти лекарство от вируса.

— Да ладно! Как будто ученые раньше не пробовали это сделать! У нас тут целый штат врачей, куча самых светлых умов, но даже они не знают, как помочь. Вирус, с которым мы столкнулись, отличается от других. Его словно специально слепили так, чтобы ни один антибиотик на него не действовал. Он постоянно мутирует, становится сильнее. Вирус меняет саму структуру ДНК человека. Я не ученый, так что многого не понимаю, но из того, что нам известно, я могу сделать лишь один вывод: нам всем конец. Лекарства нет и не будет.

— А я думаю, что вы ошибаетесь! Тот, кто его сделал, понимает гораздо больше всех нас! И он наверняка знает, как уничтожить болезнь. Осталось только его найти!

— Да, и как вы это собираетесь сделать?

— Мы нашли человека, который сказал, что разработчик вируса засел в бизнес-центре. И мы идем туда за ним!

Я торжественно замолчала и уверенно взглянула на мужчину. Мне так хотелось, чтобы он смотрел на меня по-другому. Не с жалостью и пренебрежением, а как на равного себе человека. Но Владислав лишь хмыкнул и с усмешкой сказал:

— Ты несешь бред. Вас убьют раньше, чем вы пересечете набережную. И даже если у вас все получится, вы не сможете найти лекарство. Его просто нет.

— Да тебе откуда это знать? Ты сам пытался его найти? Или разобраться, откуда пошло заражение? Мы же нашли реального свидетеля, и теперь у всего человечества появился шанс!

— Шанс? Спасти этот загнивающий мир?

— Да!

— У вас не получится! Никто не сможет остановить болезнь!

— А кто-то вообще пробовал это сделать? Может, все дело в вас? Вы ведь даже не пытались!

— Это мы-то не пытались? — взревел мужчина, а я вся сжалась. — Идем, я тебе кое-что покажу!

Владислав вскочил и дернул меня за руку. Лекс недовольно посмотрел на него, но вмешиваться не стал. Местный глава рванул в коридор и буквально волоком потащил меня вперед. Мы вышли на лестницу и поднялись на несколько этажей вверх, где остановились у помещения со стеклянными дверьми.

— Значит, не пытались, да? Вот, смотри! Видишь этих людей?

Я сначала не поняла, о чем говорит мужчина, но потом увидела, как за стеклом трудятся не менее двадцати человек. Все они были в защитных костюмах и с трудом двигались. Одни держали какие-то колбы, другие записывали свои наблюдения в тетради, кто-то настраивал оборудование. Время от времени они жестами давали друг другу знаки, менялись, что-то передавали, смешивали, и так без конца.

— Видишь? Эти люди работают посменно! Целый день сидят в этой клетушке, а потом буквально падая с ног выходят, и на их место приходят другие. Все они ищут лекарство от вируса. Эта комната никогда не пустует. Мы все ждем чуда, но его не происходит! Мои люди много раз рисковали жизнями, притаскивая живых монстров для опытов. Когда понадобились добровольцы, чтобы досконально изучить все этапы заражения, нашлись и такие. Мы знаем все об инкубационном периоде, о симптомах и времени до полного обращения, но, несмотря на это, даже на сотую долю не приблизились к решению главной задачи: как уничтожить вирус, не убив носителя.

Я во все глаза смотрела на людей, работающих в лаборатории. Так, значит, все это время ученые пытались победить болезнь! Но почему тогда не смогли?

Увидев мой растерянный взгляд, Владислав отпустил мою многострадальную конечность и тихо продолжил:

— У нас есть несколько вакцин. Они успешно могут уничтожить вирус, но только вместе с человеком. Укушенных не спасти. Вирус в первую очередь поражает мозг. Как мне объяснили, он не просто разрушает его, он, как бы это сказать, синтезируется с ним, внедряется в клетки. Вакцина, убивая клетки, пораженные вирусом, убивает и мозг человека. То есть, леча людей, мы их убиваем. Но если этого не сделать, в течение двух суток вирус полностью поразит мозг, сделав человека монстром. И тогда начнется вторая стадия болезни. Мутация. Вирус перекинется на все клетки человека, поражая и изменяя их, но при этом оставляя тело живым, поддерживая его и восстанавливая.

— Я что-то не совсем понимаю. То есть те, кого мы зовем мертвяками, с биологической точки зрения вовсе не мертвые? — удивленно спросил Лекс.

— Не совсем. Ученые выяснили, что между первой и второй